Жизнь стоиков: Искусство жить от Зенона до Марка Аврелия - Райан Холидей
История дает четкий ответ - Клеанф, а затем Хрисипп (с которым вы познакомитесь в следующей главе) - хотя она никогда не была такой чистой. Написанная история затушевывает тех, кто остался в стороне, и тех, кто не дождался своего часа. В конце концов, не существует движения без разногласий, и ничто, в чем участвуют люди, не предполагает различий во мнениях. Стоицизм - не исключение.
Не стоит удивляться тому, что среди древних философов мелькали ножи, как они всегда мелькали и будут мелькать в академических кругах. Школа, в которой превыше всего почитаются разум, смелость, отвага и острое чувство добра и зла, естественно, будет привлекать сильных духом студентов, не любящих уступать или идти на компромисс. Растущая популярность школы только повысила ставки в этом конфликте.
Никто не олицетворял это в большей степени, чем Аристо, сын-соперник, который мог бы изменить весь ход стоической философии.
Хотя Клеанф был любимым учеником Зенона и его преемником в 262 году до н. э., Аристо был не менее многообещающим философом, который был гораздо менее пассивным и менее сдержанным, чем трудолюбивый водонос, который унаследовал мантию Зенона. Аристо Лысый из Хиоса, сын Мильтиада, был прозван "Сиреной" за убедительную силу своего красноречия, которое завораживало слушателей и, как утверждалось, сбивало их с пути.
Более подходящее имя было бы Аристо Претендент, потому что он постоянно подвергал сомнению, подрывал и оспаривал многое из ранней стоической доктрины, включая их практические правила для повседневной жизни.
Спустя примерно три столетия после того, как дебаты с Аристоном разгорелись с новой силой, Сенека в письме к своему другу Луцилию подробно излагает разногласия между Аристоном и Клеанфом, почти так же, как историк излагает разногласия между американскими отцами-основателями по вопросу о разделении властей.
В чем заключался спор? Он касался роли наставлений, или практических правил, которыми мы руководствуемся при принятии повседневных решений. Правила о том, как вести себя в браке, как воспитывать детей или как хозяева должны обращаться со своими рабами. Правила о том, что делать, когда брат тебя злит, или как реагировать на оскорбления друга, или что делать, когда враг распространяет о тебе ложь.
Эти советы могут показаться относительно безобидными (и на самом деле полезными) , но для Аристо они были костылями, которые отправляли людей на путь заучивания сценария для решения жизненных проблем. "Советы от старых женщин", - называл он это. Аристо утверждал, что мастерство метателя копья на Олимпийских играх приходит в результате тренировок и практики, а не изучения мишени или заучивания правил. Вы становитесь лучше, тренируясь с копьем. "Тот, кто подготовил себя к жизни в целом, - говорит он, - не нуждается в советах по конкретным вопросам. Его научили всему: не тому, как жить с женой или сыном, а тому, как жить хорошо, и это включает в себя то, как жить с членами своей семьи".
Спортсмен не думает на корте или поле; его движения основаны на мышечной памяти тренировок и руководствуются интуицией. Именно из этого состояния потока, а не из сознательного размышления, возникает совершенство - моральное или физическое.
Поэтому Аристо хотел, чтобы люди сосредоточились на больших, четких принципах, которые мудрые могли бы усвоить в процессе обучения. Ему нужны были Десять заповедей, а не книги о том, в каком порядке совершаются таинства. Он хотел дать ученикам Северную звезду - добродетель - и считал, что любые оговорки и объяснения, выходящие за ее пределы, приведут к путанице.
Добродетель - единственное благо, говорил Аристо. Все остальное не заслуживает внимания.
Это поставило его в противоречие с Зеноном, который считал, что между добродетелью и пороком существует множество серых зон. Зенон считал, что некоторые вещи в жизни, такие как богатство и здоровье, которые сами по себе не имеют моральной ценности, все же имеют тенденцию приближаться к природе истинно хороших вещей. Иметь много денег - не значит быть добродетельным, но, безусловно, есть добродетельные богатые люди, и, как и все другие судьбы, финансовый успех предоставляет как возможности для движения к добродетели, так и соблазны для обращения к пороку. Зенон привел несколько гениальный аргумент, назвав эти вещи - быть здоровым, быть красивым, обладать прославленной фамилией - "предпочтительными безразличиями". С моральной точки зрения не лучше быть богатым, чем бедным, высоким, чем низким, но, вероятно, приятнее быть первым, чем вторым.
Верно?
Для Зенона не было противоречием утверждение, что можно склоняться к добродетели, но при этом желать богатства, славы или превозношения, ведь это инструменты, которые можно использовать для построения еще более добродетельной жизни. Таким образом, ранние стоики утверждали, что мы можем и должны стремиться к предпочтительным безразличиям как к части хорошей, добродетельной жизни. Это классическая золотая середина, практический реализм, которого следовало ожидать от такого человека, как Зенон, который был купцом до того, как стал философом, а также именно то, чего не мог вынести его ученик Аристо.
Аристо решительно утверждал, что цель жизни - жить в состоянии безразличия ко всему, что находится между добродетелью и пороком, не делая абсолютно никакого различия между теми хитрыми вещами, которые могут быть приятными, но опасными в избытке. Ему не нужен был какой-то сложный список категорий. Он не хотел расставлять вещи в порядке их хорошести или плохости. Он не хотел рассматривать серые зоны или обращаться к своду правил. Ему нужно было черное и белое. Он хотел полагаться на свою подготовку и интуицию, чтобы сразу понять, что делать в той или иной ситуации.
Это похоже на историю о генерале, который, принимая важное командование, получил толстую книгу с описанием практики, установленной предшествующими генералами. "Сожгите их", - сказал генерал. "Как только возникнет проблема, я сразу же приму решение - немедленно".
Звучит, конечно, впечатляюще: "Я не допускаю никаких двусмысленностей. Есть только добро и зло. Между ними не может быть ничего общего. Мудрый человек просто знает!
Для такого умного человека, как Аристо, это довольно нелепое убеждение, как заметил бы Цицерон. Отказавшись от ранжирования и предпочтений, "вся жизнь погрузилась бы в хаос". Конечно, одни вещи лучше других, конечно, есть общие правила, которыми мы можем руководствоваться в жизни. Нам нужны прецеденты, потому что ситуации сложны и быстро меняются. Иногда люди, которые нас опередили, были мудрее и поняли все на собственном горьком опыте.
Тем не менее, Аристо умел блестяще спорить. Оспаривая мнение Зенона о том, что здоровье
